2 - Страница 11

– Да, неплохо, – бросив на меня мимолётный взгляд, Артур подошёл к столу и поднял с него камеру, перебросив ремешок через шею, – Отойди к стене.

– Ты серьёзно будешь это делать? – умоляющим голосом спросила я, но всё—таки встала, где он указал.

– У меня появилась идея, так что, – он подошёл ко мне и широко улыбнулся, нависая надо мной, – Да, я буду тебя фотографировать. Встань ближе к фону, но не опирайся на него; будут тени, – провёл мне краткий экскурс в позирование Артур.

Мой рот открылся в немом вопросе, но одна его рука, та что была свободной, прислонила меня к полотну, которое наощупь было похоже на бумагу. Я затаила дыхание, когда Артур опустился передо мной, опираясь для равновесия на одно колено.

Его лицо скрылось за объективом и послышались короткие щелчки. От каждого я нервно вздрагивала, и это не укрылось от внимания Артура.

– Расслабься, Кира.

Как обычно в этой фразе была какая—то странная суровая мягкость, которая заставила моё тело обмякнуть и повиноваться.

Снова раздались короткие щелчки, чередующиеся со вспышкой; и я невольно зажмурилась.

– Да, хорошо, – пробубнил Артур в видоискатель, – Так, а теперь – положи руку на бедро.

– Правую или левую? – решила уточнить.

– Без разницы, – отрезал он, снова разглядывая что—то в своей фотокамере.

Я глубоко вздохнула и положила правую руку на бедро, как он и сказал. Между щелчками и вспышкой, расслышала тихое:

– Возьми край платья.

Мои пальцы послушно обхватили тонкую ткань, инстинктивно потянув её вниз. Странно, но меня не покидало ощущение, что я стою перед ним голая; хотя это было не так.

– Тяни его вверх, – шепнул Артур.

Я снова выполнила команду, чувствуя себя довольно необычно. С одной стороны, мне было неловко и даже немного страшно; а с другой внутри зародилось какое—то приятное томящее ощущение. Где—то на уровне желудка. Что обычно было дурным признаком.

Мне хотелось выполнить его команды. Мне хотелось сделать всё так, как он говорил. Я вцепилась в край платья пальцами, чтобы унять дрожь в них; и тянула наверх до тех пор, пока мои бёдра полностью не оголились. И за эти секунды, я слышала всё. Тихий шорох синтетической ткани, скользящей по моей коже; щелчки фотоаппарата, который снимал без остановки каждое моё движение; глубокое дыхание Артура и мои короткие, прерывистые вдохи.

– Замри, – шепнул Артур, придвинувшись ко мне чуть ближе.

Медленным движением он приподнял юбку ещё выше, открыв нижнее бельё; а затем приспустил резинку атласных трусиков. Не знаю, какую композицию он пытался изобразить; но улыбка, с которой он посмотрел в видоискатель определённо была довольной.

– По идее трусы должны быть другие, – шепнула я, откинув голову назад.

Фон за мной пошевелился и Артур коротко, но ёмко выругался. Сев на пол, он согнул колено и водрузил на него руку с фотоаппаратом. Положив подбородок на внушительный чёрный агрегат с логотипом Nikon, он взглянул на меня и глубоко вздохнул.

– Ты всё испортила.

Я посмотрела на него – такого простого в свободных джинсах и голубой рубашке—поло; такого расслабленного и увлечённого любимым делом; и невольно улыбнулась. Его волосы были распущены, немного взъерошены и спутаны. Мне захотелось пропустить их через пальцы, пригладить, ощутить их привычную мягкость и прохладу. Вполне возможно, что я сделала бы это; если бы не короткий щелчок фотоаппарата.

Объектив был направлен прямо на меня, поэтому я инстинктивно отвернулась, и прикрыла лицо ладонью.

– Не надо, – вырвалось у меня, пока я пыталась нащупать другой рукой камеру, чтобы убрать её в сторону.

– Хорошо, – на удивление покорно сказал Артур.

Я нервно дёрнулась в сторону, но его рука остановила моё движение; обхватив бедро и с силой сжав его. Меня вдавило в стену; фон за мной недовольно заворчал и смялся. Подглядев между пальцами, я увидела, что Артур стянул ремешок фотоаппарата с шеи и положил его на пол рядом с собой. Затем он придвинулся ближе, снова опуская колено.

Даже через ткань платья я ощутила его горячее дыхание; когда он прислонился лбом к моему животу. Его руки заскользили по моей обнажённой коже, пустив по ней мелкие разряды тока. Затаила дыхание, потому что он погладил большим пальцем надпись под тазовой косточкой; а потом коротко прикоснулся к ней губами.

– Правда или действие? – прошептал Артур.

Под его губами моя кожа начала искриться; в горле пересохло; а ладони покрылись холодной испариной. Я переступила с ноги на ногу, и хрипло переспросила:

– Что?

– Правда или действие?

Закрыла глаза, ища вопросы, на которые я действительно хотела бы услышать ответы. Наверное, их было слишком много, поэтому, когда я повернула голову и прохладное полотно коснулось моей щёки, я спросила:

– Почему зелёный фон?

Артур вскинул голову и посмотрел на меня, улыбнувшись:

– Я предлагаю задать любой вопрос, а ты спрашиваешь меня про цвет?

Пожав плечами, я кивнула.

– Ладно. Он называется рир—экраном и его используют для того, чтобы при обработке наложить одно изображение на другое. Я хочу поставить на фон каменную плитку.

– Как в музее? – я невольно ухмыльнулась.

– Да, как, – Артур коротко хмыкнул, продолжая поглаживать мои бёдра пальцами, – В музее.

– Но зачем?

– Символично, – пожав плечами, ответил Артур, – А что ты думаешь?

– Не знаю, – я обхватила себя руками, не надеясь двинуться с места, – Может, лучше зеркало лифта?

– Это мысль, – он перевёл взгляд на свои руки и опустил подол платья вниз.