2 - Страница 42

Он наклоняется ко мне и потирается носом о мою щёку:

– Не жалеешь, что отдала книгу другому автору? – поднимает мою руку и целует кончики пальцев.

На безымянном поблескивает скромное золотое кольцо, которое он надел на него несколько месяцев назад. Простое, без камней и узоров, со выгравированными каллиграфическими буквами АК внутри. У него на руке такое же, правда больше на несколько размеров, и чуть шире – он же мужчина.

– Нет. Так было нужно, да и оказалось намного лучше. Все думают, что мы с тобой выдуманные персонажи, – я зажмурилась, когда его щетина пощекотала мою кожу, – А ты не жалеешь, что отдал мои фотографии издательству и отказался от авторства и прав на них?

– Иногда, – он хмыкнул, – Когда подсчитываю, сколько я мог бы на них заработать. Может быть, они даже помогли бы мне остаться на плаву, и я не стал бы банкротом.

– Я оказалась дорогой игрушкой, – медленно протянула я, продолжая изучать его образ на экране, который в реальной жизни в миллион раз лучше.

И он – мой. Целиком и полностью.

– Ты оказалась бесценной, – он опускает руки на мой живот, который немного округлился за последний месяц и стал заметным в обтягивающей одежде, – Вы оказались бесценными.

Его голос бархатный, мягкий и обволакивающий; заставляет меня подняться и развернуться к нему лицом, а затем мягко подтолкнуть его в глубь комнаты, к дивану. Когда Артур с широкой улыбкой опускается на кожаное сиденье; я забираюсь на него верхом, и начинаю поигрывать пальцами с волосами на затылке, которые стали короткими благодаря Джексону.

– Пообещай мне кое—что? – прошу я, прижавшись щекой к его шее.

Он мычит, поглаживая мою спину руками и коротко кивает.

– Пообещай, что не будешь любить меня всю жизнь, – шепчу я, покрывая поцелуями золотистую кожу с мягкой щетиной.

– Обещаю.

– Пообещай, что я тебе надоем.

– Обещаю, – его руки смыкаются вокруг меня и сдавливают в крепких объятиях.

– Пообещай, что бросишь меня, – прошу я, поднимая голову, чтобы заглянуть в его глаза.

– Обещаю, – он мягко целует меня, а потом тихо произносит прямо у моих губ, – Надеюсь, ты помнишь, что я не держу своих обещаний?

...

Она так и осталась загадкой для меня, которую я уже никогда не смогу разгадать. Я не знаю, любила ли она меня; и не уверен, что сам любил её. Просто… Она была в моей жизни.
И это было прекрасно.

Постскриптум

Год спустя

...

От: Kiira Saare—Filatov <k.saare@gmail.com>
Кому: <maleeva1974@mail.ru>
Дата: 27 января 2015 г., 12:16
Тема: Re: Без темы

«Здравствуй…

Прости, что я долго не отвечала на твоё письмо. Я делала это не потому, что не хотела; просто не могла собрать мысли воедино.

Я рада, что ты написала мне, правда. И я никогда не винила тебя за то, что ты оставила меня.

Моё детство было хорошим. До восьми лет я жила в обычном детском доме; а в 1998 году начали открывать семейные дома, и мне посчастливилось попасть в один из них. Так что я не чувствовала себя обделённой вниманием или заботой, и росла почти как всё дети – правда в большой и дружной семье. У меня даже есть брат, не биологоческий конечно, но… Зовут Женя, я думаю, что вы обязательно познакомитесь.

Если честно, я так много хотела бы рассказать тебе… Но боюсь, ни один сервер не выдержит такого потока информации. Поэтому, если ты живёшь в Таллинне, или бываешь здесь; приходи в гости. Мы живём в Кадриорге, на улице Вильмси; наш дом – единственный деревянный голубой дом в округе. Я могу оставить свой номер телефона, если ты хочешь…»

Перечитываю эти строчки ещё раз, я нажимаю на иконку «Прикрепить файл» и выбираю из списка фотографий самую любимую.

«Я присылаю тебе нашу фотографию. На ней я, мой муж – Артур и наш сын – Максим. Здесь ему всего два месяца, и он только начал держать головку. Наш папа – фотограф, и конечно, он не мог упустить такой момент и не запечатлеть это на память.»

Смахиваю слезу, которая скатилась по моей щеке, и прислушиваюсь к ворчанью ребёнка в соседней комнате.

В замке входной двери с тихим щелчком поворачивается ключ, и я улыбаюсь. В квартиру входят Артур с Джексоном о чём—то громко разговаривая.

– Тише вы, разбудите, – успеваю прошептать я перед тем, как из спальни доноситься тихое недовольное попискивание.

– Наперегонки? – говорит Джексон с улыбкой.

– Валяй, – отвечает ему Артур.

Они одновременно стартуют с места, но Артур всегда выигрывает в этой гонке – потому что он выше и ловко перепрыгивает диван. Когда он исчезает за дверью с поднятым в воздух кулаком – жест победы – Джексон чуть запыхавшись останавливается возле меня.

– Засранец, – бормочет он, – Я ему ноги ночью укорочу пилой.

Я фыркаю и тут же морщусь от громкого детского плача, который начинает сотрясать стены квартиры. Джексон радостно ухмыляется, когда Артур выходит из спальни с ребёнком на руках и выражением растерянности на лице.

– Иди ко дядюшке, Максик, – Джей—Джей тянет руки, и Макс выгибается дугой, заходясь в плаче ещё сильнее.

Как только передача детёныша из рук в руки совершилась, плач прекратился и сменился радостным улюлюканьем. Макс тут же схватил кулачками пряди Женьки и начал дёргать их в разные стороны, забавно фыркая и улыбаясь беззубым ртом.

– Жень, тебе пора своего завести, не думаешь? – сказал Артур, наклонившись над ними.

– Мы с Натали работаем над этим, – подмигнул Джексон.

Я отвернулась от них, посмотрела ещё раз на своё письмо, и кое—что добавила в текст: